"Казаки хутора Меркулова Вёшенской станицы

В семейном архиве Рокачёвой (урождённой Ушаковой) Александры Ивановны, 1930 г.р., жительницы х. Меркуловского Шолоховского района Ростовской области хранится фотография 1898 г., на которой изображены казаки хутора Меркулова Вёшенской станицы Донецкого округа Области Войска Донского Ушаков Никита (слева) и Рокачёв Назар (справа) с жёнами. Ушакову Никите Александра Ивановна - внучка.

 

 

С 1875 г. казаки станиц Вёшенской, Казанской, Мигулинской служили в 12-м Донском казачьем полку.

В соответствии с указом от 8 сентября 1904 года императора Николая II, полк стал именоваться 12-м Донским казачьим генерал-фельдмаршала князя Потёмкина-Таврического. Перед I мировой войной 12-й полк дислоцировался в местечке Радзивиллов Волынской губернии. Организационно он входил во 2-ю бригаду 11 кавалерийской дивизии 11-го армейского корпуса Киевского военного округа. Командовал полком полковник Василий Максимович Каледин, родной брат Алексея Максимовича Каледина, будущего Донского атамана.

С началом I мировой войны 12-й казачий полк оказался на Юго-Западном фронте, воевал против Австро-Венгерских войск. На третий день войны, 26 июля 1914 года, полк принял боевое крещение и вышел из него победителем. Казаки с боем взяли местечко Лешнев (у М.А. Шолохова в романе «Тихий Дон» – «Лешнюв»). «11-я кавалерийская дивизия после занятия Лешнюва с боем прошла через Станиславчик, Радзивиллов, Броды и 15 августа развернулась возле города Каменска-Струмилово. Позади шла армия, сосредоточивались на важных стратегических участках пехотные части, копились на узлах штабы и обозы. От Балтики смертельным жгутом растягивался фронт. В штабах разрабатывались планы широкого наступления, над картами корпели генералы, мчались, развозя боевые приказы, ординарцы, сотни тысяч солдат шли на смерть…». 16 сентября в составе дивизии 12-й полк приступил к операции по захвату Каменска-Струмилово, описанной в романе М.А. Шолоховым. Именно в этом бою был ранен главный герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов. Приказом по II-му армейскому корпусу от 11 января 1915 года за удачно проведённую разведку ряд казаков получил награды, в том числе Харлампий Ермаков (прототип Григория Мелехова) награждён Георгиевским крестом 4-й степени. Примеров смелости и отваги казаков 12-го полка немало. В июле 1915 года 12-й полк занимал оборону на правом берегу реки Буг. Полку была поставлена задача добыть «языка». Исполняющий обязанности командира 3-й сотни хорунжий Грошев принимает решение захватить пленного из числа дозора противника. Создаются две группы: захвата и прикрытия. Группу захвата возглавил урядник Иван Журавлёв. На рассвете, 23 июля, Журавлёв с пятью казаками – Турилиным, Абакумовым, Бабкиным, Плешаковым и Дроновым – незаметно переправились на противоположный берег. Журавлёв набросился на часового и захватил его в плен. Отправив пленного с двумя казаками, он решил напасть на пост, состоящий из десяти австрийцев, но был обнаружен противником. Группа прикрытия во главе с урядником Чайкиным, услышав выстрелы, открыла огонь, прикрыв отход казаков-разведчиков.

В 1915 г. в «Донских областных ведомостях» была опубликована заметка «Ночная разведка», описывающая разведку казаков 3-й сотни 12-го Донского полка у деревни Уязд (в заметке упомнается фамилия "Ушаков"):

 

НОЧНАЯ РАЗВЕДКА

Донской казачий полк, оттеснив пехотный арьергард австрийцев у д. Уязд, к вечеру занял сторожевое охранение. Стемнело. Сторожевые части вели редкую перестрелку. 3-й сотне было приказано произвести ночную разведку высоты с фольварком, где до ночи отсиживался неприятель. Вызванные хорунжим П[оповым] охотники вышли к нему из строя. Хорунжий П[опов], разбив разведчиков на парные дозоры, пустил их в сторону фольварка веером, сам шел в середине.

Сырой мрак окутал все кругом; в пяти шагах ничего не видно. Разведчики идут тихо. Чем ближе к неприятелю, тем слышнее им свое дыхание. Каждый куст кажется австрийцем, каждый шорох сам лезет в ухо. Подходят ближе и ближе к таинственной высоте. В темноте уже можно различить строения фольварка, сад и какую-то насыпь. Разведчики пробираются ползком. Правее головного дозора что-то глухо стукнуло.

- Близко! – шепнул казак Турилин Брехову в самое ухо.

– Под стодолом, – ответил Брехов шепотом.

Им и не страшно, а в горле как-то пересохло. Глаза заболели от темноты. Хорунжий П[опов] оставил за себя урядника, с другим пробрался по борозде пашни к земной насыпи. Левее их послышался шорох.

– Слышишь? – шепнул хорунжий П[опов] на ухо уряднику.

– Ползут, – ответил тот.

Едва внятный свист послышался из темноты, хорунжий П[опов] отозвался таким же свистом. Два коротких свистка ответили хорунжему.

Левый дозор. Доманов, – шепнул про себя хорунжий П[опов], узнав по свисту своего разведчика. Доманов подполз к хорунжему:

– Вы, ваше благородие?

– Я.

– Вот чернеет халупа, – указал рукою Доманов, – от нее по косогору – окопы; из окопов показываются люди – человек пять. Ушаков за ними глядит.

– Около самой халупы? – спросил хорунжий П[опов].

– Точно так; у плетня, – ответил Доманов.

– Ну, ползи к Ушакову, – шепнул хорунжий Доманову, – и жди трех свистков. Я буду заходить справа. Три свистка – кидайся в окопы.

Справа из темноты раздался тихий протяжный свист. Это правый дозор оповещал хорунжего П[опова], что в садике у стодола никого нет.

Головной дозор ужом пролез кругом фольварка – тишина, никого не слышно. В одном окне огонь. Глянули в окно, – жители не спят. Брехов быстро отворил дверь и, шагнув в комнату, нацелил винтовку на пана:

– Скильки на фольварку ваших жолниров? – строго спросил Брехов.

Пан упал на колени:

– Нима, прошу пана, Бог виде, нима; смилуйся, пане, я ниц не вем.

Услышав снаружи стук, Брехов выскочил из комнаты. У крыльца стоял хорунжий П[опов] с разведчиками. В деревне за фольварком сверкали огни, раздавались голоса австрийских солдат, стучали ноги пехоты.

– Там его пропасть! – кивнул головою в сторону деревни урядник Чайкин.

Поставив на дороге в деревню пост у угла стодола, хорунжий П[опов] с двумя урядниками отправился к окопам. Кругом мертвая тишина.

– Доманова не слыхать, – шепнул урядник Бабкин.

– Где-нибудь тут влево, – ответил хорунжий П[опов].

Дошли до фланга окопов. Тихо. В окопах солома, гильзы, консервные банки. Окопы тянулись к темнеющей халупе.

– Доманов не тут видал? – спросил урядник Бабкин.

– У халупы, – ответил шепотом хорунжий П[опов]. – Тут навостривай уши, – добавил он уряднику.

К халупе окопы загибались дугой. Хорунжий П[опов] подобрался к какому-то забору, который тянулся через окоп к халупе. Урядник Чайкин вдруг взял хорунжего П[опова] за руку:

– Ваше благородие, вон они!

В нескольких шагах у забора над окопом темнели люди; хорунжий П[опов] всмотрелся – с ранцами. Раздались три коротких свистка, и разведчики молча бросились на австрийцев. Австрийцы одурели от испугу. Хорунжий П[опов], подскочив к часовому австрийцу, приставил ему револьвер ко лбу, а урядник Чайкин схватил его за грудь. Урядник Бабкин бросился на остальных.

– Бросай геверы! – грозно крикнул урядник Чайкин, и брошенный австрийцем карабин загремел о землю. Урядник Бабкин, наскочив на пост и схватив одного за карабин, мигом вырвал его из рук австрийца, а его самого свалил на землю. Из темноты грянули выстрелы, и пули просвистели над головами разведчиков. Топот ног убегавших австрийцев замер вдали. Два пленных мадьяра достались в добычу разведчикам.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



21.01.2018 mutilina57 0
Добавить комментарий:



ТОП пользователей



mutilina57weknowhowppgeubokovevgeniy_mogirkomissmiroshkashmatovasvetlana1987belmirsalimsasagennadinikonovLinuxsoid